– Я собираюсь в город, – ответил он наконец. – И не вздумайте что-нибудь выкинуть, пока меня не будет.

– Что за город? – название могло бы хоть примерно подсказать ей, где они сейчас, как далеко уже уплыли.

По изменениям в движении корабля и звукам девушка поняла, что судно встало на якорь, и последние несколько часов провела в страхе – что, если они нагнали корабль автарка? Но, возможно, происходило что-то другое… Киннитан постаралась не дать надежде слишком укрепиться в сердце.

Похититель не ответил на её вопрос, а только в последний раз осмотрелся.

– Если не вернусь до захода солнца, еду вам принесёт кто-нибудь из команды. Я запретил им убивать тебя, девка, но если вздумаешь бунтовать или опять примешься за свои штучки, мальчишку им позволено пытать сколько влезет, – его бледные, мёртвые глаза остановились на Голубе. – Вот для чего он здесь. Как гарантия, что ты сделаешь всё, что тебе сказано. Поняла?

– Да, – Киннитан сглотнула.

Похититель вновь уставился на неё своими тусклыми стекляшками, пустыми, как у серебристо-красных рыб в прудах Обители уединения.

– Мне нужна ванна, – заявила пленница. – Чтобы вымыться. Не думаю, чтобы даже ты стал передавать меня автарку такой вонючей.

Он отвернулся и шагнул к двери:

– Возможно.

– Почему ты не скажешь мне своё имя?

– Потому что мёртвым не нужны имена, – веско уронил мужчина и захлопнул за собой дверь.

Девушка услышала, как тяжело упал на место затвор.

Кто-то заговорил с ним в проходе снаружи: голос был похож на капитанский – одного из лучших моряков автарка, как выяснила Киннитан из подслушанных ею разговоров команды. Ещё ей удалось узнать, что капитану не особенно нравится подчиняться приказам их похитителя, кем бы и чем бы тот ни был. Киннитан высвободилась из объятий Голубя и тихонько подкравшись к двери, приложила ухо к щёлочке.

– …Но с этим ничего не поделаешь, – оправдывался моряк перед безымянным человеком. – Не бойтесь. У нас быстроходнейший корабль – мы догоним флот автарка в несколько дней.

– Раз нужно – делайте, – после долгого молчания произнёс её тюремщик. В его голос вкралась нотка чувств – нетерпения, может, даже ярости. – Я вернусь к ночи. Проследите, чтобы к тому времени мы были готовы отчалить.

Теперь уже капитан не смог сдержать раздражения:

– Новый руль не приладишь в мгновение ока, даже в таком порту, как Агамид. Я сделаю всё, что смогу, но мы предполагаем, а боги располагают. Всё в их руках.

– Неверно, – грубо оборвал его похититель. – Если мы не догоним автарка, даже боги не в силах будут тебя спасти. Это я тебе обещаю, капитан.

Киннитан на цыпочках вернулась к кровати и устроилась рядом с Голубем. Простыни отсырели, а на коже ребёнка выступил пот. «Может быть, у него жар?» – подумала она почти с надеждой. Вот смеху-то будет, если убийца-похититель останется с носом, потому что они оба умерли от какой-нибудь заурядной горячки, пока он вёз их навстречу их судьбе.

– Ш-ш-ш, тише, цыплёночек, – прошептала она дрожащему ребенку. – С нами всё будет хорошо. Всё будет хорошо…

Но мысли её бешено скакали, как несущаяся вниз под горку арба. По словам капитана, они причалили в Агамиде, и милостью пчёл священного улья она узнала название – город на юго-восточном побережье Эйона, к северу от Девониса. Одна из прачек Цитадели была родом отсюда. Киннитан тщательно переворошила память, но не смогла вспомнить больше ничего из рассказов той девушки, кроме того, что владение портом так долго оспаривали Девонис и Джаэл, что население говорило сразу на нескольких языках. Правда, пользы в этом знании не было никакой. Нужно было найти способ улизнуть с корабля, пока враг далеко.

– Ты доверяешь мне? – спросила она немого мальчика чуть спустя. – Голубь, ты мне доверяешь?

Долгое время казалось, что ребёнок её не слышит, и Киннитан забеспокоилась, не слишком ли он болен, достанет ли у него сил хотя бы двигаться – не то что пытаться сбежать, рискуя жизнью. Но потом мальчик открыл глаза и кивнул.

– Отлично. Потому что у меня есть идея, но чуточку страшноватая. Обещай мне, что не будешь слишком бояться, что бы ни случилось.

Его тонкая ручонка высунулась из-под единственного ветхого одеяла и сжала её ладонь.

– Тогда слушай. У нас будет только один шанс.

И если что-то пойдёт не так, один из них – а то и оба – умрут. Она не сказала этого вслух, но Голубь и без того это знал. Пленники крали у смерти каждый свой новый день с тех пор, как Безымянный проволок их по сходням флагмана ксисского флота.

«Жар или пламя, – подумала Киннитан. – Так или иначе, а я сгорю прежде, чем позволю автарку вновь дотронуться до меня».

Глава 9

Смерть во Внешних залах

– Должен признаться, Чавен, из сказанного вами я не понял ровным счётом ничего, – Феррас Вансен покачал головой. – Боги, полубоги, чудовища, чудеса… а теперь и зеркала! Я-то думал: ведьмовство – это яды и дымящиеся котлы.

Доктор улыбнулся – немного вымученно.

– Мы здесь рассуждаем не о ведьмовстве, капитан, а о науке, – мягко поправил он. – Разница в том, что учёные мужи ведут изыскания и делятся своими наблюдениями с другими учёными мужами, закладывая таким образом фундамент научного знания. Вот почему мне нужна ваша помощь. Прошу, расскажите всё ещё раз.

– Я рассказал вам всё, что смог вспомнить, сэр. Я упал во тьму в Глубинах. Я падал очень долго. Тогда мне казалось, будто я спал и грезил. Я помню лишь обрывки того сна – и я уже пересказал их вам. Затем я вышел из тьмы – и да, эту часть я помню очень твёрдо. Я упал в мир теней – но вышел оттуда своими ногами. И обнаружил, что нахожусь в центре Города фандерлингов – хотя вначале я этого не понял, конечно, потому что никогда прежде тут не бывал.

– Но вы стояли на зеркале, я прав? Огромном зеркале, отражающем статую бога, которого фандерлинги зовут Повелителем жидкого мокрого камня, а мы, тригонатцы, Керниосом?

Вансен уже начал уставать и никак не мог понять, для чего Чавен продолжает задавать ему столько вопросов о том, как он вернулся к горе Мидлан. Разве он не объяснил всё в первый же день?

– Я стоял на зеркале, да. Я не знал, что фандерлинги зовут его по-своему, но это определённо было изображение Керниоса. Теперь-то я понимаю – тот одноглазый монстр, Джикуйин, спланировал всё с самого начала: он хотел открыть двери в дом Керниоса, что бы это ни значило. Но я недолго об этом размышлял, поскольку быстро обнаружилось, что моего внимания требуют и другие срочные вопросы, – он слегка улыбнулся. – Орда фандерлингов, вооружённая разномастными острыми штуками, например. И если я помню верно, как раз вы и возглавляли их, Чавен, так что мне нечего вам поведать более такого, чего бы вы уже не знали.

– Это всё имеет некий смысл, – медленно проговорил доктор, как будто не слышал последних слов капитана. Собственно, слушать он, похоже, перестал сразу после того, как Вансен упомянул дом Керниоса. – Возможно, в рудниках Глубин, куда вы упали, было второе зеркало, – задумчиво пробормотал он. – Или что-нибудь, что сработало похожим образом – мы ведь даже предположить не можем, какими знаниями всё ещё владеют квары или какими однажды поделились с ними боги, – Чавен принялся мерить шагами трапезную – одно из немногих помещений в храме Метаморфического братства, кроме самого священного молельного зала, которое было достаточно просторным для того, чтобы два человека могли встать во весь рост и свободно двигаться. – А на другом конце – религиозное место Города фандерлингов, посвящённое тому же богу – под другим именем, да, но тем не менее. Это как если бы в некоем доме одна дверь открывалась в Эйон, а другая – в солнечный Ксанд!