Не много времени было у принца на то, чтобы понять, что он лежит вниз лицом на ровном полу из полированных плотно пригнанных друг к другу чёрных плит, прежде чем он услышал, как приближаются странные чиркающие звуки, а затем, мгновением позже, различил шелест мягких шагов.
Баррик открыл глаза и столкнулся нос к носу с кошмаром. На него уставились чудовищные морды с бессмысленно вращающимися буркалами и раззявленными клыкастыми пастями. Лишь форма голов отдалённо походила на человеческую. И это было хуже всего.
– Ага, – произнёс голос у принца за спиной – холодный, незнакомый. – Отлично, мои милые. Вы поймали нарушителя границы.
Глава 32
Секреты и недомолвки
«Другое племя фаэри, описанное в книге Ксимандра – трикстеры, во множестве человеческих легенд описываемые как большие любители заключать сделки. Только Ксимандр да ещё несколько учёных заявляют, что им известно что-либо об этом племени, а поелику Ксимандр скончался прежде, чем книга его была кем-либо прочитана, источники сведений его неизвестны, и оттого заключениям его вполне доверять невозможно».
– Правду сказать, не такой уж он и странный, – сказал брат Сурьма, проникшийся к пойманному дроу сочувствием. – Язык нашего пленника очень похож на старинные формы из Основ знаний Полевого шпата. Вы, вероятно, не знаете, но Основы начертаны на исключительного качества листах слюды – каждый вырезан из цельного кристалла – и там содержатся истории Древнейших дней, которые вы больше нигде не найдёте…
Вансен кашлянул, вклиниваясь в лекцию молодого и чересчур увлекающегося монаха.
– Это всё очень интересно, Сурьма, но нам нужно знать, что этот парень говорит сейчас.
Послушник покраснел так, что Феррас разглядел это даже в том тусклом свете, который так обожали фандерлинги.
– Мои извинения…
– Просто продолжай, сынок, – подбодрил его Киноварь. – Поговори с пленником, если можешь.
Юный монах повернулся к дрожащему хмурому дроу, по которому было видно, что тот не сомневается – в трапезную его притащили пытать. Два стража-фандерлинга стояли позади мелкого озлобленного бородача, готовые пресечь любую пакость, но Вансен не волновался. Он повидал много допрашиваемых, и этот парень по всем признакам просто бравировал – надолго его напускной храбрости не хватит.
– Спроси его, почему они напали на нас здесь, в нашем доме, – попросил он.
Сурьма издал серию отрывистых глубоких горловых звуков. Некоторые из фандерлингов озадаченно прислушались, как будто уловив нечто знакомое, но для Вансена это был не более чем шум. Дроу со встопорщенной бородёнкой поднял глаза на монаха – в каждой грязной чёрточке лица его читалось возмущение – но ничего не ответил.
– Спроси его, почему они пошли за тёмной леди, – он попытался припомнить, как же называл её Джаир. – Спроси, зачем дроу пошли за Ясаммез. На этот раз вопрос Сурьмы заставил пленника выпучить в изумлении глаза. Затем он всё же что-то буркнул – коротко и явно неохотно – но хотя бы что-то.
Сурьма прочистил горло.
– Он говорит, что… леди Дикобраз – думаю, это имя… что она сокрушит вас. Что она отомстит Живущим-под-солнцем. Я думаю, это верный перевод.
Вансен подавил улыбку. Громкие заявления – их выдают все пленники, которым на деле толком неизвестно, за что они сражаются.
– Я сейчас отойду в дальний конец комнаты, Сурьма, – обратился он к монаху, – а вы с Киноварью расспросите его о том, почему дроу подняли руку на своих братьев – фандерлингов.
Он махнул рукой, будто в раздражении, и отступил. Магистр придвинулся к бородачу поближе, начиная допрос, а Сурьма стал медленно и вдумчиво переводить. Капитан заметил, что Киноварь то и дело схватывает какое-нибудь незнакомое слово и повторяет его, и опять поразился сообразительности магистра.
«Так он нарочно подчёркивает сходство между ними: гляди, дроу, я уже почти говорю на твоём языке!»
Вансен тихо стоял позади, пока фандерлинг из клана Ртути задавал вопросы, упирая на то, что его народ гораздо ближе дроу по крови, чем предводители кваров, которым те служат, но пойманный по-прежнему отказывался говорить.
«Эх, если б как-то вызвать хоть каплю доверия или стыда…» – подумалось Вансену.
– Спроси, как его зовут.
Сурьма, кажется, удивился, но спросил. Дроу как будто сконфузился, но всё же что-то проворчал в ответ.
– Он говорит, его имя Кроньюл, это, вроде бы, «Бурый уголь» по-старому.
– Хорошо, – Феррас продолжал говорить тихо, чтобы не слишком привлекать к себе внимание. – Спроси теперь мастера Бурого Угля зачем, всё-таки, его госпоже Леди Дикобраз понадобился наш замок? Что она станет делать, заполучив его? И почему она жертвует жизнями стольких дроу для его захвата?
После того, как Сурьма перевёл вопросы пленнику, тот уставился на монаха, явно не находя слов. И наконец пробормотал что-то более-менее длинное. Послушник пригнулся к нему, чтобы расслышать получше, затем выпрямился.
– Он говорит, что тёмная госпожа в ярости. Король кваров не позволил ей просто перерезать нас, подлых людишек – он называет нас как-то вроде «живущие-на-землях-под-солнцем», – но вместо этого заставил её заключить какой-то договор. Тёмная госпожа изо всех сил старалась соблюсти этот договор, но он лопнул. Её… я не понимаю то слово, которое он использует… её родич, или друг, или что-то вроде – немного похоже на слово, что у нас означает члена своего клана… был убит, и потому теперь она говорит, будто договор нарушен. Их госпожа винит короля фаэри, но также гневается из-за своего… родича, – Сурьма присел. – Кажется, это всё, что ему известно – Уголь занимает невысокий чин в подземной армии.
Сердце Вансена внезапно забилось.
– Молот Перина, невероятно! Договор? Он сказал – «договор»?
Сурьма пожал плечами.
– Сделка, пакт, соглашение – это слово не в точности переводится как…
– Помолчи! То есть нет, прости, пожалуйста, но прошу, не говори ничего пока, Сурьма.
Вансен напряг память. «Да, – кивнул он сам себе, – кажется, всё сходится».
– Спроси его, не знает ли он имени родича госпожи – того, что был убит. Того, с чьей смертью договор был разорван.
Молодой послушник, удивлённый горячностью Вансена, повернулся и передал вопрос дроу, который с каждой минутой выглядел всё менее испуганным и всё более озадаченным.
– Он хочет знать – вы его убьёте? – перевёл Сурьма ответ бородача. – И он сказал, что вроде бы того родича звали Штормовой Фонарь.
– Так я и знал! – капитан хлопнул ладонью по каменному столу так, что пленник от неожиданности подпрыгнул. – Скажи ему, что нет, Сурьма, нет, мы не собираемся его убивать. Напротив, мы отпустим его, чтобы он проводил меня к своей повелительнице. Да, я пойду и поговорю с ней. Я расскажу ей правду о Штормовом Фонаре и договоре. Потому что я был там.
Монах сбивчиво перевёл дроу речь Ферраса Вансена. Маленькая комната погрузилась в молчание. Капитан огляделся. Киноварь Ртуть, брат Сурьма, Малахит Медь – даже дроу – все таращились на него так, будто дружно решили, что Высокий человек не иначе рехнулся.
Постель Чавена так и осталась нетронутой. Более того – в каморке не наблюдалось ни единого признака того, что лекарь вообще сюда заходил.
– Его тут нету, – серьёзно сообщил Кремень своим высоким голоском.
– Знаю, – ворчливо ответил Сланец. – Мы его не видели уже несколько дней – с тех самых пор, как он позволил тебе удрать – когда должен был за тобой приглядывать. Но я хочу с ним поговорить. Он ничего не упоминал насчёт того, куда собирался?
– Его тут нету, – повторил Кремень.
– Парень, ты мне что, решил темя продолбить? – Сланец вывел сына из комнаты.
– Капитан Вансен ушёл, – развёл руками Киноварь. – Готовиться к путешествию, в котором он рискнёт своей шеей ради дела, которое я не очень понимаю и которое, пожалуй, в любом случае не выгорит, – он вздохнул. – Надеюсь, у тебя новости для нас более приятные.